Последние блоги
* * *
Недавно в Луганской народной республике завершилось уничтожение казачества как самостоятельной силы. В результате некоторые казаки были убиты, многие арестованы. Об этом я говорила в статье «Изгои Новороссии или Казак в бегах» *. Придётся продолжить скорбную летопись. Несколько казаков действительно бежали в Донецкую опять же «народную республику», по наивности полагая, что там руки спецслужб не дотянутся до них. Но вскоре стеклянноглазый комиссар Захарченко пошёл по стопам Плотницкого — постановил разоружить всех казаков, а за отказ выполнять приказ – ликвидировать на месте.
Увы, только единицы из представителей нации, в прошлые века славившейся отвагой, попытались дать отпор. В итоге оставшихся в живых, побросавших автоматы, отправили под арест. Помощь казачества населению тоже была прекращена грубо, посредством погрома. Казаки лишились возможности обеспечивать семь гуманитарных столовых, которые посещали малоимущие. Из публикации на сайте «Доблесть народа»: «На вопросы людей, что им делать дальше и как жить, администрация столовых отправляла в городские администрации. Что же произошло? Почему хорошо налаженный механизм гуманитарной помощи населению рухнул в одночасье, да так, что людей не смогли вовремя предупредить. От самого Казачьего Союза сегодня трудно получить информацию, но кое-что удалось узнать: "… на нас в 5 утра напали «Гвардейцы ДНР», разоружили, и разграбили все продовольственные и промбазы. Вытащили все, даже личные вещи бойцов, находящихся на передовой! Нас обвиняют в мародерстве и отжиме чужого добра! Мы честно защищаем свою родную землю — Донбасс, не жалеем ни сил, ни своих жизней, теряем свое здоровье, а нас, боевых казаков, унижают как последних проходимцев».
Я не сторонник Новороссии, но казаки – мой народ, и кто-то должен запечатлеть очередной этап их истории, ошибки которого не следует повторять. Ведь на той стороне баррикады, где чтят советскую символику, митингуют с красными флагами, оберегают памятники Ленину, ждут нового Сталина, — казакам делать нечего. Впрочем, как и всем порядочным людям. И в этом они убеждаются на собственном опыте.
Из сообщества КС «Область Войска Донского» (http://vk.com/ksovd): «Сейчас позвонили и передали, что сегодня похоронили нашего бойца Кота (Расновского), которого гвардия расстреляла при задержании на Азотном. Мальчишка был сиротой. Его сестра поехала попросить помощь на похороны у ДНР, на что ей сказали, что он расстрелян при задержании и ей не положено. Мальчишка просто растерялся и не успел быстро лечь на землю — за это его и расстреляли. В последний путь его провели только родственники и одноклассники, т.к. все его боевые товарищи арестованы его убийцами», Алексей Расновский был 1990-го года рождения, из Донецка (http://vk.com/id136893613). Сайт этой организации (http://ksovd.org/) безмолвствует, получается, что официальное руководство решило скрывать репрессии против своих рядовых бойцов. Но в блогах у простых граждан порой вырывается: «Зачем нам такая республика, если она убивает наших ребят? Мы ожидали диверсии от укров. Оказывается, они уже среди нас».
Ну какие же укры, какая хунта? Это лидеры, навязанные вам любимым Мордором.
Светлана Х. пишет: «Было простое сведения счетов с казаками, так как они пользуются большей популярностью у народа, чем нынешняя власть. Хватали, не разбираясь, всех подряд и держат уже неделю без каких-либо предъявлений, огульно всех назначили виновными. Спасибо вам за такую власть народную».
Мила М: «Люди, ау, проснитесь! Очнитесь! Поступила новая инфа, наших ребят не просто арестовали, над ними издеваются как могут — ломают, избивают, калечат… Обыски по домам продолжаются… Что же происходит? Куда мир катится? Мало того, что многих война побила и искалечила, а теперь люди, которые за их счёт пришли к власти, их так ''благодарят''. Пока они делили кресла — казаки воевали, а как казачество начало заявлять о себе, так сразу 'неугодны стали?! Позор такой власти!»
Иван Л: «Не раз уже ловили оплотовцев и т.д, которые с казачьими нашивками ходили и устраивали беспредел!»
Вадим И: «Казачий Союз Область Войска Донского вам не сломить никогда. Будьте вы прокляты, предатели! Предатели ДНР!!! Вы сажаете нас в подвалы, расстреливаете без суда и следствия. За что?!»
Игорь З: «Было страшно, что эти новые республики превратятся в банановые республики, но опасения сбываются, и казаки — единственные, кто был за народ и говорил правду, были за это коварно разбиты, и скоро, наверное, будет большой слив!»
Любовь А: «Пришли 90-е? Очень похоже. Грабили все, и с шевронами, и без. Только тыловики, берцы свои не запылив, на «хаммерах» рулят, и свет красный им нипочем, и рожи сытые тушенку сдавали в магазины. Молчал народ. Велено было. Только пришли к порядку, установленному на районе казаками, слюной зависти кто-то давиться стал. На передовой казаки не меньше храбрости проявили, но что-то я не помню, чтобы пресса донецкая этот героизм освещала. И 200-х утаивали. Нет их в штате. Дескать,«вольники» они».
Натали М: «Неблагодарность! Куда не глянь, казаки сделали это, помогли тем. Медикаменты, питание в школах, уголь старикам — всего не опишешь! И получается — они конкуренция власти что ли?!»
Елена К: «Началось не переподчинение, а разоружение. Никто ни кого не спрашивал и ничего не предлагал, просто объявили незаконным бандформированием».
Елена М: «Рядовых держат в яме»!
Я намеренно не называю фамилии, чтоб у людей проблем не было, им и так несладко. Но можете зайти в сообщество и убедиться – всё так и есть. Заодно полностью прочитать отчаянные диалоги казаков и казачек, которые с трудом, но всё же добиваются освобождения своих близких.
Один из посетителей группы, памятуя о зачистке в ЛНР, сказал, что неплохо бы казакам дать отпор «ЛНРовской» шушере, на что получил ответ: «Мы казаки донецкие, а не луганские». «То есть вы не единое войско Донское?» — задал резонный вопрос парень.
Было разумное предложение, на которое никто среди стенаний не отреагировал: «Нужно подымать казачество России, за такие бандитские выходки новой власти». Потому что казачеству России неплохо бы обратить внимание на террор против своих братьев. Как я и говорила в предыдущей статье, одна из наших проблем – рознь, даже в Новороссии – казакам ЛНР и ДНР нет дела до бед друг друга. Поэтому так просто прессовать их Плотницкому и Захарченко.
Некоторых казаков отпустили, но многие ещё под арестом. Когда в боях шло становление Новороссии, их воспевали, теперь же они для патриотических СМИ и новоросских пабликов за один день превратились в «разбойников».
Зачистка казачества оправдывается рассуждениями о единоначалии в армии. Все как-то не замечают, что в Новороссии задушили Казачью народную республику – национальный проект, в отличие от интернациональных Луганской и Донецкой республик. И как в «совке» проводили расказачивание, так проводят и в Новороссии. Заметим, что репрессируют по этническому признаку – именно представителей казачьей нации.
Стоит отметить, что Украина сделала шаг навстречу своим сыновьям, обманутым имперской пропагандой. Полковник ВСУ Валентин Федичев призвал казаков-граждан Украины, которые воюют в рядах ДНР и ЛНР, перейти на сторону правительственных войск. Такое заявление он сделал в связи с проходящей в непризнанных республиках кампанией по разоружению казачества.
А для казаков-россиян, которые и сегодня рвутся на защиту «русской весны» — расказачивание в ДНР и ЛНР могло бы стать хорошим уроком. Но, думаю, для большинства не станет. По-прежнему будут ехать бравые донцы воевать с украинцами, словно те – их истинные враги. К сожалению, сегодняшнее казачество, словно робот, запрограммированный из Кремля, лишено свободы выбора. Чтобы взгляд казаков на происходящее изменился, мало одной-двух статей, нужна постоянная агитация, но заниматься этим некому. Большая часть казачьих сообществ скорее разместит рассказ о славной старине или репортаж с праздника, чем осмелится заговорить о тех, кто сидит в ямах Новороссии.
апрель-май 2015
*
rusnsn.info/analitika/vlada-cherkasova-izgoi-novorossii-ili-kazak-v-begah.html.
Рассказ
* * *
Светка сидела в кресле и делала вид, что читает журнал. Льняная коса картинно перекинута через плечо. Блузка белая. Длинные ноги скромно сжаты, хотя юбка коротковата. Воспитанная барышня. Иногда она поднимала на Кирьяна светло-серые большие глаза и одобрительно улыбалась. Беседа между отцом и женихом началась хорошо. Мэр не выгнал наглого парня, а пригласил сесть напротив, как равного, и спокойно выслушал его сбивчивый, но решительный монолог о том, что любит Светлану, и они решили пожениться.
Кирилл Шапкин по кличке Кирьян, коренастый загорелый парень, с симпатичной, хотя немного азиатской физиономией — в этих краях у многих внешность была с татарщиной — дружил с дочерью мэра давно, хотя скрывать это пара перестала только месяц назад. Светка стеснялась его работы.
Каждый вторник поутру улицы райцентра медленно объезжала машина с высоким кузовом. Рядом с машиной шёл парень лет двадцати в оранжевой спецовке, он подбирал вынесенные к обочине пакеты с мусором и бросал в кузов. Такова была работа Кирьяна. Зарплата не лучше и не хуже, чем у других в посёлке. Как-то увидев друга в роли мусорщика, Светка возмутилась и перестала появляться с ним в ДК. Но их прибежищем стали окрестные сады. Она понимала, что обижает парня, поэтому наедине всячески заглаживала свою вину, и скоро они зашли очень далеко. Тогда Кирьян осмелился поговорить с мэром. Подтолкнуло его то, что, по словам Светланы, отец настойчиво советовал ей обратить внимание на нового военкома и даже приглашал того домой на рюмку чая.
Кирьян осознавал свой низкий статус и был готов к тому, что получит по шее вместо родительского благословения. Но мэр — худощавый интеллигентный мужчина с усталым лицом не стал изображать оскорбленного отца, а сразу перешел к делу.
— Мне о тебе рассказывали, Кирилл.
— Кто? Что рассказывали?
— Успокойся, только хорошее. Предположим, я не против вашего брака. Но на что вы будете жить? Вот ты отдал бы дочь за парня без профессии, без копейки за душой? Даже если он порядочный человек…
Кирилл подумал и честно сказал:
— Нет. Но я работаю, — тут он почувствовал, что краснеет, и добавил, — я другую работу найду.
— Кем? — Скорбно спросил мэр. — У тебя образование девять классов. На лесопилку? Комбайнером? Нет, я уважаю рабочих людей. Вот, например, у нас есть строительная бригада, большие деньги зашибают. Но ты ведь не по этой части.
Всё знает, — подумал Кирилл. — Он, наверное, хочет, чтобы я сам признал свою никчёмность и отказался от Светки. Да ни за что! Он вспомнил её длинные атласные ноги, роскошную грудь, горячий жадный рот. А ещё когда он порой думал о ней, сердце замирало, и всё вокруг становилось нереальным, как в кино, и он чувствовал, что готов за Светку убить кого угодно, готов сам умереть, что угодно сделать. Разве это не любовь?
— Деньги у меня есть. Машину могу купить хоть завтра. Да и вообще разве у меня нет рук? Заработаю!
— Неужели? Я рад. — Улыбнулся мэр. — Но давайте подождём со свадьбой. Свете только восемнадцатый год, ей надо в институт поступить, хотя бы на заочное. Вот к Покрову и решим.
На Покров, с первым снегом, здесь по старинке ладили много свадеб. Кирьян вздохнул и согласился.
На следующий день он стоял в местном банке, и холёная дама с едва скрытой иронией разъясняла ему условия кредита. Она добавила, что с зарплатой Кирьяна кредит менее, чем под двадцать два процента ему не дадут. Но Кирьян не отступился. И вскоре у него во дворе появилась новая машина, пусть беушная, но кто знает? Он покупал в соседнем посёлке. Теперь Кирьян смело подъезжал к дому Светки, они ехали кататься по округе, а к вечеру оказывались у реки. Кирьян сидел на берегу возле машины и по-хозяйски смотрел, как в прозрачной воде плещется его сказочной красоты невеста с белокурыми локонами. И вообще без купальника. А через два месяца он понял, что кредит платить нечем.
Мать Кирьяна растила его одна. Сейчас ей не было и пятидесяти, но лицо изжёвано временем, в глазах вечная тоска.
— Сынок, ты бы продал машину.
— Мам, да мне легче удавиться. — Честно признался Кирьян. — Хватит нам жить, как нищие.
Он пытался найти подработку и не знал, где — разве что в Москву ехать, сидеть там в заводской охране, как большинство. Светке он ничего не говорил, бодрился. Но свежим сентябрьским утром, когда Кирьян плёлся по обочине, собирая мешки с мусором, на мобильник будущему зятю позвонил мэр и вкрадчиво поинтересовался, как дела.
— У вас, говорят, проблема с кредитом. Не спорь, я знаю. Понимаю, тебе хочется подняться. Могу дать совет.
Кирьян не возражал, терпел.
— Слышал, на Донбасс добровольцы едут? Сходи в военкомат сегодня к вечеру, поговори с военкомом, скажи, я прислал.
— Я подумаю.
— Кирилл, мне кажется, папа хочет избавиться от тебя, — прямо заявила Светлана, когда он поделился с ней новостью.
— Люди же ездят, зарабатывают, и ничего. — Не соглашался Кирьян.
— Кто? Я только один случай знаю — пацан из Рассказовки погиб. Не смей, мне страшно!
Кирьян панику невесты принял как должное — бабы всегда на войну провожали со слезами, это не значит, что мужик должен уступить и скоротать век на завалинке.
К вечеру пришёл в военкомат. Старый дом со скрипучими половицами и хищно лязгающими дверями таился в тени нового храма. Подумать только — когда-то Кирьян хотел от армии откосить и смотрел на этот дом как на гроб, а теперь сам явился. Нужда научит калачи есть. Возле кабинета военкома сидел в тёмном углу какой-то парень. Кирьян узнал Игоря Абрамовича по кличке Олигарх.
— Эй, а тебе чего тут надо? Евреи в армии не служат.
— Служат. В Израиле даже девки. — Буркнул Игорь.
— Ведь знаешь! — Обрадовался Кирьян. — Интересовался?
— Шапкин, отвали.
Прадед Абрамовича точно был евреем и когда-то приехал сюда комиссарить и создавать колхозы, однако дал маху — женился на дочке репрессированного попа, был исключен из партии, потом восстановлен, но о карьере даже его сыну нечего было мечтать. Так и остались Абрамовичи в глухом посёлке. Игорь был старше Кирьяна на три года, отец давно умер. Мать, бойкая баба, владела пекарней и снабжала хлебом местные магазины.
— Чего высиживаешь? — Поинтересовался Кирьян.
— Дело есть.
— Тоже на Донбасс намылился?
— А что?
— Ну, удивил, Олигарх. У вас же своё дело.
— И кредит. Причём, в пять раз больше, чем у тебя. — Неохотно ответил Игорь. — Мать новое здание для пекарни купила, не рассчитала. Знаешь бывший КБО? Вот это. Теперь мы в долгах, как в репьях. Только между нами.
— Вижу, весь поселок в курсе моей проблемы. — Поморщился Кирьян, а про себя подумал: ходишь мимо таких домов, как у Игоря — особняк у Абрамовичей шикарный, и думаешь, что там люди как сыр в масле катаются, а на самом деле тоже не меньше забот.
— Маме я решил не говорить, что еду на Донбасс. Пусть думает, к дядьке в Саратов отправился, на завод. — Признался Игорь. — Никому не трепись.
Из кабинета вышел новый военком — узкоплечий шкет в мундире и фуражке. На вопрос Кирьяна, тут ли записывают в добровольцы, удивленно поднял брови:
— А почему ко мне?
— Нам сказали.
— Вообще-то к военкомату сие никакого отношения не имеет. Просто обратился по дружбе один товарищ из добровольческой организации, попросил помочь. Могу передать ему ваше предложение. Документы сейчас принесу, заполните.
Кирьян и Олигарх просмотрели бумаги.
— А почему про сумму ничего не сказано? — Сразу взял быка за рога Игорь.
— Многие едут только за идею.
Сам езжай за неё. — Подумал Кирьян. А Игорь бойко ответил:
— А у меня есть идея — развивать бизнес в нашем поселке.
— За наёмничество есть статья, и нельзя обозначать сумму в документах. Кстати, я даю вам анкеты не как официальное лицо.
Военком не пригласил их в кабинет, заполняли бланки в коридоре.
«Прошу направить меня для оказания практической помощи борющемуся народу Новороссии. Обязуюсь с честью и достоинством исполнить свой патриотический долг…».
— Игорь, а что такое Новороссия? — Поинтересовался Кирьян.
— Это две республики объединились — Донецкая и Луганская.
— А, вспомнил. Слышал что-то.
— Но мне интересно — почему тут про патриотический долг, если речь идёт о другой стране?
— Не грузись, Олигарх. Едем калымить, вот и всё.
— Ты прав, эмоции, рефлексия, это всё не для войны. Я читал, что надо представлять врагов кем-то вроде виртуальных фигурок в компьютерной игре. Тогда будет легче психологически, — вздохнул Игорь.
— Это просто работа — вот пилил я клёны, завел бензопилу и пошёл. Клён — живой, но ему не место в саду, понимаешь?
— Тоже философия…
К заявлению была приложена анкета.
— «Что вас побуждает стать добровольцем?» Не могу же я написать: кредит побуждает, – раздраженно сказал Кирьян.
— Пиши: хочу защищать русских людей от хунты.
— Что такое хунта?
— Потом объясню. — Отмахнулся Игорь.
— Вот ещё вопрос: «Какой человек мог бы служить для вас примером?» Игорь, я могу, конечно, написать, что Семёныч, но там не поймут.
— Какой Семёныч, Кирьян?
— Сосед наш. Вторую машину купил за год. Стройматериалы продаёт.
— Кирьян, ты просто вспомни, о каких героях в учебниках написано.
— О Маресьеве. О Космодемьянской… Космодемьянская — баба, значит, приведу в пример Маресьева.
— Вот и отлично.
Военком, принимая бумаги, многозначительно произнёс:
— Предупредите родственников, чтобы не распространялись о вашей поездке. В случае гибели тоже. Иначе будут последствия.
Перед отъездом Кирьян твердо объявил матери о своём решении. Та начала голосить, приговаривать, что на чужой крови не будет им счастья. Кирьян убеждал, что там фашисты, а мать сказала, что у неё дед был с Украины, и сам с фашистами воевал в Великую Отечественную. Тогда Кирьян собрал вещи и ушёл к Светке, переночевал у неё на подворье во времянке. Мэр сам отвёз его на станцию, жал руку, обнимал и наставлял вернуться героем. Светка плакала и целовала Кирьяна на глазах всех отъезжающих и провожающих. Кирьян был на седьмом небе.
Игорь Абрамович появился за минуту перед отходом поезда, нырнул в вагон. В отличие от Кирьяна Олигарх был не в камуфляже, и явно не хотел привлекать к себе внимания. Земляки сошли с поезда в Ростове, дальше их путь лежал на базу подготовки ополченцев.
* * *
Вытоптанный снег освещали фары нескольких грузовиков, стоящих на городской площади. Глухо урчали моторы. Из тёмной кабины одной машины рвалась переливчатая, с рассыпчатым ритмом барабанов кавказская мелодия. Бойцы в камуфляже стояли широким кругом. В центре танцевал высокий чернобородый чеченец. Летал, легко меся берцами сухой морозный снег. Резко, сильно взмахивал руками, пальцы которых то сжимались в кулаки, то расправлялись, словно маховые перья на крыльях птицы. Его товарищи гортанно вскрикивали, хлопали в ладоши, одобряя. Танцор упал на одно колено и вонзил в землю нож.
— Сколько в этом танце напора, энергии, первобытной мощи. Правда? — Обратился к Олигарху пожилой офицер с позывным Таймер. Они стояли в стороне и наблюдали за бойцами. — У многих народов в древности был обычай — перед боем мужчины танцевали.
— Понятно, боевой дух поднимали. — Кивнул Игорь.
— Всё серьёзнее. Они считали, что устанавливают связь неба и земли, в каждое движение вкладывали ритуальный смысл. Перевоплощались в богов или зверей. Конечно, эти ребята не знают, что на самом деле совершают в сакральном смысле. Тем не менее, ощущают на самом низшем, инстинктивном уровне.
— Интересно.
— А твой друг там. Молодец, влился в коллектив.
— Кирьян просто не чувствует разницы между собой и кавказцами.
— Не время сейчас о разнице голову ломать.
Кирьян и вправду стоял среди кавказцев, тоже хлопал в ладоши, белозубо улыбаясь. Приплясывал.
Когда Кирьян и Олигарх прибыли в Донецк, их встретил Таймер. Никакую должность он официально не занимал, но тогда парни ещё не знали этого. Приезжий инструктор, который держался в тени. Тогда именно он по-хозяйски направил их в отряд, где были преимущественно чеченцы.
Кирьян и Олигарх об этом отряде слышали от других добровольцев и туда не стремились, но Таймер не стал слушать осторожных возражений, пояснил:
— С деньгами там получше. Смотрю, ребята мои земляки. Как жизнь на Хопре?
— Как всегда. Посёлок стал красивее, но людей меньше — разъехались.
— Тяжело без работы. Но война всем даст работу. Армия — лучший выбор для мужчины.
По виду Таймера не заметно было, что он особо счастлив, но видно, что человек на своём месте.
Кроме чеченцев в отряде были ингуши, осетины, азербайджанец… Игорь держался особняком, а Кирьян сразу нашёл с сослуживцами общий язык. Наверное, потому что дикарь, как они, — раздраженно решил Игорь. Он был неправ, особенно Кирьян сдружился с Магой, тот был парнем компанейским и сразу сказал, что зарабатывает деньги на учёбу. Мага хотел стать врачом, даже книжку с собой таскал медицинскую, мечтал, наверное, кому-нибудь помочь. Отец запретил ему, совсем юнцу, ехать на Донбасс, но за Магу поручился дядя.
Игоря порой раздражало то, как ведёт себя Кирьян, словно тот позорил вместе с собою и его, и всех русских. Игорь ощущал это почти инстинктивно, поскольку прежде не задумывался о межнациональных отношениях.
Вот, к примеру, отдыхают они в казарме.
— Игорь, посмотри, как Светка сфоткалась. — Кирьян протягивает телефон Игорю. На экранчике мобильника выгнулась красивая девица, поблескивает её влажное обнажённое тело, длинные волнистые волосы распущены. Правда, фон неудачный — белый кафель. Да и ясно, что сама себя фотографировала, в ванной, не иначе.
— Ого! — Восклицает подкравшийся Мага. — Дай глянуть!
— На! — Не жадничает Кирьян.
Телефон идёт по рукам, сопровождаемый восторженными восклицаниями на чужих языках, и смехом.
— Мы к тебе на свадьбу всем отрядом приедем! — Обещает чернобородый богатырь Аслан.
Игорь укоризненно замечает:
— Кирьян, откуда ты знаешь, что они говорят? Вдруг похабщину? О твоей бабе.
— А пускай завидуют! — Ухмыляется Кирьян.
— Мне тут вспомнилось из какой-то сказки: умный хвалится отцом и матерью, а неумный молодой женой.
— Зануда. Я знаю, что у муслимов бабы в мешках ходят, это не значит, что я на Светку мешок надену.
Через полтора месяца после приезда в Донецк, Кирьяна и ещё нескольких бойцов вызвали в штаб. Там были их командир и Таймер. На столе карта – аэропорт и его окрестности. Бойцам объяснили, что укропская сторона обещала прекратить артобстрел для того, чтобы ополченцы забрали своих двухсотых. Враги промахнулись — у войны нет правил. Ополченцы будут атаковать, чтобы отвлечь внимание противника, пока одна группа заминирует аэропорт. Когда покидали штаб, Таймер похлопал Кирьяна по плечу и сказал:
— Следи за собой, будь осторожен, так что ли Цой пел?
— Так точно. Подлечим укров от незалежности. — Весело козырнул Кирьян. За эти дни он, поучавший Игоря видеть в войне только работу, первым забыл практический подход к происходящему, ощутил себя частью воинского братства и борцом за правое дело.
В пять часов утра прозвучала команда: «По машинам!» Смолкла мелодия из кабины, шлягер оборвался на строке: «За тебя калым отдам, душу дьяволу продам». Кто-то умолк, кто-то, чтобы взбодрится, сыпал шуточками. Олигарх заметил Кирьяна, который что-то обсуждал с Магой.
Машины двинулись во мглу. Игорь накинул капюшон на голову. Всё же что-то во мгле замечал – редкие деревья и кусты вдоль дороги, старый рекламный щит, высоко на развилке указатель. Тут впору ставить камень-алатырь: «Направо пойдёшь, смерть найдёшь», и «налево пойдёшь, смерть найдёшь». Темной грудой застывшая подбитая техника. Вот легковая машина с распахнутой дверцей и возле неё коконом тело, завеянное снежком. Вот пустая «скорая» рядом с другой машиной.
И вдруг присвистывающая дробь пулемёта. А следом — рвущийся речитатив автоматной очереди.
Прячась за бортами машины, они палили в белый свет, как в копеечку. Впереди идущая машина вильнула и вывернулась на обочину, мотор задымился.
— Хана пацанам! — Выдохнул Аслан.
— Прорвутся. — Бросил Игорь и сменил обойму. Их проглотила полоса дыма, машина круто развернулась. Затормозила. Команды Игорь не расслышал сквозь грохот, но солдаты стали перемахивать через борт, он инстинктивно двинулся к нескольким, где заметил Аслана, словно молодой волк к опытному вожаку. Их группа мускулистой камуфляжной массой рванулись вперёд, топая по искрошенному льду, дружным хором грянуло:
— Аллаху Акбар!
Игорь пробовал крикнуть «ура», но подхваченный общим настроением, тоже закричал: «Аллаху Акбар!»
Из дыма возникли бетонные блоки и перекрученная арматура, словно рёбра гигантского зверя. Перебежками, прячась за колонны и падая за груды обломков, пересекли зал терминала. Игорь следовал за Асланом. Тот прыжками через ступеньку взлетел по лестнице, бросил гранату то ли в бывшую дверь, то ли в пробоину, ощеренную слева. Прижался к стене, Игорь тоже. Вспышка, грохот. Аслан ринулся в комнату. На полу распластались тела украинских солдат. Вдруг один, в залитом кровью камуфляже, сидящий у стены, пошевелился, пытаясь дотянуться до автомата. Игорь подскочил, отбросил оружие ногой.
Он не всматривался в лица врагов, когда бежал в атаку, но вот время замедлилось, он остановился и увидел перед собой не движущуюся мишень, а человека. На щеках рыжеватая щетина, волосы взлохмачены, глаза воспалённые и усталые. Игорю стало не по себе от вдумчивого прямого взгляда, хотелось ощутить себя хозяином ситуации. Это его пленник.
— Ну что, киборг? Понял, как с русскими воевать?
Парень медленно поднял руку, стирая кровь со лба, и тихо сказал:
— Это я русский. А ты…
Он не договорил. Из-за спины Олигарха шагнул Аслан с ножом. Схватил парня за волосы, приподнимая, словно недобитую дичь, полоснул сталью по горлу, раздался булькающий хрип. Властно бросил соратнику:
— Сэкономил патрон. Пошли, брат.
Но вдруг упал навзничь, из глазницы выплеснулась и потекла по щеке красная жижа. Игорь отшатнулся от оконного проёма. Работал снайпер.
Олигарх был один, не считая мертвецов. Он измерил взглядом расстояние до двери, собираясь вернуться к лестнице, но тут услышал грохот, на миг перекрывший звуки боя – и лестница прямо на глазах осыпалась. Отброшенный на пол ударной волной, почти оглохший, он с трудом пришёл в себя. То яростное вдохновение, с которым шёл в атаку, вмиг испарилось. Второго выхода из комнаты не было. Игорь посмотрел вниз и решил, что смог бы спуститься, но внизу мелькнули двое в камуфляже, и он отступил в дверной проём, не желая обнаруживать себя. Ничего, можно выбрать момент потом. Посмотрел на часы — время до подрыва терминала ещё оставалось. Ползком добрался до Аслана, обшарил карманы, достал паспорт и красный кожаный кошелёк с вышитой арабской надписью – заглянул, увидел тонкую пачку долларов, и толстую – тысячерублевых купюр, мелькнула мысль присвоить деньги, но заколебался — может быть, и этого чернобородого где-то ждёт старуха-мать, как его, Игоря. Вот поэтому и нужно вернуться домой живым. Сел, прислонившись к стене, наставив автомат на дверь, прислушиваясь к происходящему внизу – фиг кто подберётся незамеченным, а в мясорубку он больше не полезет.
Схему аэропорта, распечатанную Таймером накануне, Кирьян запомнил хорошо. Он, Мага и ещё четверо должны были заложить взрывчатку так, чтобы при взрыве обрушились перекрытия. Группа Кирьяна выполняла задачу, которая была по сути главной – разнести терминал в пыль, если невозможно выкурить укров. Заряды заложены, можно уходить. Через пару часов рванёт. Так запланировано. Он и Мага отстали от остальных, задержались за нагромождением обломков возле стены, пережидая шквал огня со стороны противника. Где-то справа монотонно бил короткими очередями ручной пулемет, не давая высунуться. Но вот миг тишины. И уже подобравшись для нового рывка, Кирьян заметил в углу полузасыпанные ящики с боезапасом для миномета. Зло ухмыльнулся:
— И последний сюрприз!
Дрожащими от избытка адреналина руками вытащил из разгрузки кусок пластида и последний оставшийся без дела МУВ. Этот, советского еще производства взрыватель вообще-то предназначался для мин, которые ставили на растяжки. Но особенность его конструкции еще со времен Афгана обеспечила применение этого устройства для всевозможных подлянок. В которых и заключается подлинный смысл минной войны, если подумать.
«Вытягиваете сразу основную чеку и вот эту, предохранительную. И проволочка начнет перерезать свинцовую пластинку…», — скучным голосом объяснял инструктор в лагере подготовки. – «И через несколько минут, смотря по типу взрывателя и в зависимости от температуры, ударник наколет капсюль, сработает детонатор и инициирует подрыв основного заряда».
Высматривая, куда бы заложить импровизированную часовую бомбу, Кирьян быстро разминал замерзшими пальцами гексоген, смешанный с пластификаторами и флегматизаторами. Отличное изобретение чехов, за которое им так благодарны все террористы мира.
Стрельба сверху усилилась, и надо было торопиться, еще не хватало попасть под собственные фугасы. Мага внимательно следил за Кирьяном, и это прибавляло драйва – учись, молодёжь. Решительно воткнув МУВ в кусок пластиковой взрывчатки, первой вытянул т-образную боевую чеку. Какая-то смутная мысль едва появилась на самом краю сознания, когда ухватил пальцами кольцо предохранителя. Но в этот момент совсем близко так ахнуло, что всякие мысли сами собой вылетели из его головы.
«…не забывайте проверить состояние металлоэлемента и петли предохранителя», — всплыло вдруг в памяти. Но в этот момент его ослепила вспышка. Со страшной силой ударило спиной и затылком о стену. Через несколько минут, словно сквозь туман, различил стоящих над ним солдат — свои. Пахло горелым мясом, дерьмом и кровью. Повёл взглядом в сторону. Мага лежал с вывернутым нутром, все внутренности развалены, выпячены, как на картинке в его медицинском учебнике. Рот полуоткрыт, тусклые глаза устремлены в небо. Кирьяну показалось, что солдат и бледное солнце над ними неудержимо повело в сторону. Он снова вырубился.
Игорь в очередной раз бросил взгляд на часы и похолодел – они остановились. Когда? Сколько времени прошло? Вскочил, двинулся к выходу, когда внизу, почти одновременно, мощно ударили несколько взрывов, пол под ногами дрогнул, прогнулся с треском, открывая зияющий разлом, и Олигарх ухнул вниз. Вместе с обломками и трупами. Удар. Игорь распластался на полу. Сверху словно горный обвал осыпался, похоронив заживо. Тело оказалось сдавленным, стиснутым, словно попало в челюсти каменного великана.
— Врёшь, не сожрёшь, — Игорь рванулся, руками нашаривая впереди свободное место. Освободил ноги. Вокруг было небольшое пространство, тусклый луч света выхватывал из темноты щербатые углы пластика, ломти цемента с плиткой и человека рядом, отвернувшегося, полузасыпанного.
— Эй! – Игорь потряс его за плечо. – Ты как?
Осторожно повернул к себе товарища по несчастью – оказалось это убитый Асланом киборг. Трещина раны на шее. Бледное молодое лицо.
— О Господи. – Игорь отстранился, стал прислушиваться к происходящему снаружи. Сверху снова что-то рухнуло и стало совсем темно. Звуки обстрела стихли почти сразу.
Игорь пытался двигаться в своей ловушке, напрягал мышцы, чтобы не замёрзнуть. Начал разбирать завал, но наткнулся на бетонную плиту.
Наверное, киборги спустились в свои подземные укрытия. Но тут же пришла мысль, что вторым взрывом завалило и живых «укропов». Неужели другие не придут им на помощь? Тело онемело от холода. Сколько времени прошло – ночь, сутки? Он уже отчаялся, когда раздались голоса, шум. Подать голос? Или терпеть, замереть под грудой обломков рядом с мёртвым киборгом? Но самому не выбраться. Мелькнула искра жёлтого света. Кто-то с фонарём? Шаги, разговор.
— Эй! Помогите! – Крикнул он. – Эй!
— Сейчас. Держись.- Глухо прозвучало с той стороны.
Следом нахлынул страх, уже не перед смертью — перед пленом. Олигарх нащупал в кармане разгрузки гранату. Вынул, подержал в ладони, ощущая рубчатую поверхность. Взялся за кольцо. Представил, как уронит её рядом, когда увидит лица врагов. Но решил, что такой исход не для него. Плен — это надежда, а в смерти надежды нет.
Сознание вернулось к Кирьяну в больнице. Белый холодный свет ламп. Запах лекарств и хлорки. Пожилая женщина в синем халате протирает окна. Заметив, что Кирьян смотрит на неё, сказала:
— Как ты, сынок? Пить хочешь?
— Очень. — Хрипло сказал Кирьян и откашлялся.
— После наркоза сколько времени прошло? Полдня. Значит, можно. Сейчас принесу.
Она ушла.
Живой. — Подумал Кирьян. — Живой, это хорошо. А Мага погиб. Как там наши?
Он слабо пошевелился, ощущая, как затекло тело. Хотел поправить одеяло, руку прострелила боль, он замер, посмотрел — поверх одеяла лежал забинтованный обрубок. Кирьян в ужасе рывком сел на кровати. Второй руки тоже не было, почти по локоть. Кирьян выматерился. Санитарка вернулась в палату со стаканом.
— Это почему? Как же это? — Слабым, словно детским голосом спросил Кирьян.
— Вот таким привезли. Крови много потерял, думали, не выкарабкаешься. Но ты молодец, сильный.
— Лучше бы убило, как Магу. — Простонал Кирьян. Сознание не вмещало случившегося – ужас, словно поток чёрной воды, хлестал через края. Может быть, чудится? Может быть, он сошёл с ума?
Санитарка молча гладила его по голове. Она не умела утешать, врать, что всё будет хорошо. Кирьян уткнулся в её халат и стиснул зубы, чтобы не завыть.
По ночам он лежал с открытыми глазами и смотрел в потолок. Порой через палату пробегала лента света от проезжающей мимо машины. Что будет дальше? Раньше жизнь казалась простой и ясной — он женится, у них со Светкой родятся дети, он будет пахать на двух работах, но докажет ей, что не хуже других. Когда дети вырастут, то поступят в институт, наверное, уедут в город. Позже создадут свои семьи. Кирьян со Светкой состарятся, к ним будут привозить внучат. Кирьян будет ходить с ними на рыбалку и рассказывать, как когда-то бил фашистов в Новороссии. А Светка станет водить малышню в посадки за дикой смородиной. Всей большой семьёй они будут встречать праздники, весело и шумно, с плясками то под баян, то под магнитофон на широком дворе, как водится в их краю.
Теперь вместо череды ярких картин он видел перед собой груду мусора, в которой остались его руки. Иногда чувствовал их — сильные, загорелые. Казалось, что может пошевелить пальцами. Но когда опускал взгляд, видел забинтованные обрубки. Вдруг начинал вспоминать ощущения, которых уже никогда не испытать — его ладони скользят по шелковистым распущенным волосам Светки, по её нежной коже.
Когда-то наивно мечтал, как вынесет невесту на руках из местного ДК, где обычно проходит торжественная регистрация браков, а им будут аплодировать родственники. И какой-нибудь троюродный дядька, с утра хвативший поллитра, обязательно побежит навстречу с бутылкой шампанского, сипло заорёт «горько!», но споткнётся и шлёпнется на асфальт. И потом, просматривая видеозапись торжества, все непременно будут искать этот момент и хором хохотать.
Кирьян долго не называл врачам свой адрес, но матери всё равно сообщили. Однажды утром она объявилась в палате с особенно несчастным лицом, и Кирьян понял, почему люди убивают себя. Но как свести счёты с жизнью безрукому? Подняться на больничную крышу и шагнуть вниз? Так для этого ещё понадобится пару дверей открыть. Ему шёл двадцать третий год, близился день рожденья. Что можно пожелать в такой праздник инвалиду?
Кирьян молча стерпел слёзы матери, он был раздавлен мыслью, что отныне только её забота будет до времени спасать его от интерната. Лучше бы ноги повредило — купил бы протезы. А без рук кто он? Даже в уборной штаны не снять без чужой помощи.
Когда вернулся домой, не выходил на улицу — только в заснеженный сад, огороженный высоким забором. Бродил по полянкам, где ещё осенью обнимал Светлану. Плакал, если никого рядом не было. Боялся, что кто-нибудь сообщит невесте о его увечье. Но и этот страшный день настал. Однажды в окно постучали, и мать всполошенно крикнула:
— Сынок, к тебе гости.
Кирьян замер в соседней комнате. Мать вбежала, накинула ему на плечи ветровку, прикрывая культи:
— Выйди к Светочке. Поговори. Сама приехала.
Светка — белолицая, румяная, стояла у двери в распахнутой шубке, смотрела на него широко-открытыми светло-серыми глазами. Бросилась, обняла. Ветровка соскользнула с плеч Кирьяна, и он тоже обнял — обрубками рук. Светлана посмотрела, зажмурилась. Отстранилась, отворачиваясь. По прекрасному лицу потекли слёзы.
— Прости, я тебя боюсь.
Вот дура! — Подумал он. — … Может, привыкнет?
Не привыкла.
Прошёл год. В посёлке немногое изменилось, только стали больше ругать власть из-за подскочивших цен. Кирьяну оформили инвалидность. Его мать устроилась уборщицей в несколько учреждений сразу. Говорят, иногда платит соседке — весёлой пьянчужке, чтобы та ночевала с её сыном.
Светлана поступила в пединститут и вышла замуж за военкома. Мэр стал депутатом областной Думы. Игоря Абрамовича выручили из украинского плена. Домой приехал осунувшийся, еле живой. Его мать продала пекарню, чтобы выплатить кредит, и теперь возит сына по врачам.
Когда земляки обсуждают, как Кирьян и Олигарх съездили на Донбасс, обычно заканчивают разговор философски:
— Слава Богу, вернулись живыми.
© Влада ЧЕРКАСОВА
* * *
В возникновении Казачьей народной республики, о которой заговорили наряду с Луганской и Донецкой, не только я вижу попытку казаков заявить о праве на собственную национальную территорию. Попытку робкую, даже в нелегальной Новороссии нелегальную. Казаки там наособицу. На них валят случаи мародёрства, у них якобы «атаманщина» и «махновщина». Да и о Казачьей народной республики не говорят на государственном уровне ни российские, ни украинские СМИ, в отличие от ДНР И ЛНР, чьи названия давно вошли в лексикон журналистов, и чьих лидеров приглашают на международные переговоры.
Как в Москве относятся к Казачьей республике? Никак.
«Казачий информационно-аналитический центр:-… хотелось бы уточнить соответствует ли действительности информация, что в Новороссии образована Казачья республика?
В Водолацкий: Никакой Казачьей республики там нет. Это опять же в одной из соцсетей был вброс о будущем Новороссии и ее территории по демаркационной линии. И получилось, что линия проходит по землям Войска Донского, незаконно аннексированным у него в 1922 году. Описывавший это политолог написал, что это, дескать, прообраз Казачьей республики. На самом деле заявления о якобы создании на территории Новороссии Казачьей республики – дезинформация».
На ряде патриотических сайтов для казаков всегда не скупились на комплименты: «ряженые подонки», «дезертиры», которые «сбегают с позиций и воюют с цистернами водки». Какова причина столь субъективного отношения, когда одни ополченцы на тех же сайтах предстают почти святыми, а о других выносят сор из избы, добавляя ещё и свой? Казаков дискредитируют потому, что они неохотно встраиваются в вертикаль, которую контролирует Москва. Они порой говорят не то, что мило Москве – правду говорят, не хотят быть безгласными, выдают грязные секреты местных деятелей, разворовывающих гуманитарку, совершающих более тяжкие преступления. Некоторые российские казаки ехали воевать не за «русский мир», а полагая, что хотя бы там добудут клочок земли. За счёт несчастной Украины. Казачья нация, которую травили и дрессировали почти столетие, сейчас напоминает больного волка, выбравшего более слабую жертву. Смотрится некрасиво, но удивительно, что волк ещё помнит о том, что он не пограничная овчарка, в которую его постоянно пыталась превратить власть – сначала царская, потом советская.
В Новороссии казакам дали повольничать, но через некоторое время поставили в условия, вынуждающие подчиниться или, для начала, потерять свободу. Хорошим примером служит судьба атамана Сергея Косогора, который любил выступать с различными обличающими заявлениями в адрес Плотницкого и его присных. Ролики можете найти на ю-тьюб. Посмотрите их. Говорил Косогор косноязычно, зато искренне, не по чужой шпаргалке. На фоне портрета царя и бюста Ленина смотрелся забавно, но чувствовалось, что это простой запутавшийся человек, который пытается что-то изменить к лучшему. Считает, что может изменить. Конечно, верит пропаганде, но пробует мыслить самостоятельно, в отличие от иных, полностью зомбированных. И вот этот наивный пассионарий пытается разобраться: что происходит и думает, что всё исправит, обличая виновных. Ведь он верил в другую Новороссию, идеальную — из агиток. А в реальности вдруг вылезает какой-то тип с сомнительной репутацией, и казаки должны подчиняться ему и молчать о том, что он вытворяет. Косогор это не принял и поплатился. Сначала его арестовали и сожгли дом, потом избили и изнасиловали дочь. Часть людей Косогора перешла под начало Плотницкого. Часть на нелегальном положении. Недавно появилось видео с рассказом казаков Красного луча о том, как их зачищали спецслужбы, отнюдь не украинские. Самая последняя новость: Плотницкий объявил, что казаки согласны сотрудничать с ЛНР. Видимо, их окончательно загнали в угол. А ведь для многих казаков, в отличие от многонациональных наёмников Новороссии, Луганская область – родная земля, и деваться им некуда.
Почему для руководства ЛНР так важно подчинённое положение казаков? В том числе, потому, что если казачья государственность, в основу которой будет положен клочок земли в Луганской области, начнёт крепнуть и предъявлять претензии соседям, а ещё страшнее для Новороссии и её кураторов – найдёт общий язык с Украиной на основе взаимовыгодного сотрудничества, возникнет новая расстановка сил с непредсказуемыми перспективами. Действительно, какой смысл казакам быть пушечным мясом для тех, от кого получить нечего, кроме унижений, застенков, пуль? Чувствуется потребность казачьей нации в собственной цели, в серьёзной роли на политической сцене. Казаки снова представляют собой военную силу. Знают свою историю и развивают самостоятельную национальную культуру. Им не к лицу быть мальчиками на побегушках у авантюристов.
Атаман Николай Козицын открыто называет руководство ЛНР бандформированием и скептически отзывается о перспективах вступления казаков под начало Плотницкого, когда «будете ходить и грабить». Эту запись легко найти на ю-тьюб. И вновь поднимается вопрос о гуманитарной помощи, которая не доходит до местных жителей, зато становится товаром на территории ЛНР. В процессе обсуждения один из его соратников заявляет, что против казаков ведётся информационная война. Кстати, сколько казаков ещё должно погибнуть за интересы Кремля, чтобы Кремль признал их нацией?
Из лидеров Новороссии у меня вызывают интерес разве что те, у кого казачье происхождение. Они отличаются относительной независимостью суждений, хотя, выступая с призывами бороться с олигархами, начав за здравие, заканчивают, как говорится, за упокой, поскольку всех олигархов и врагов славянства видят в Киеве, а в Москве, получается, олигархов нет, и Россия благоденствует. Иногда интересные заявления озвучивает Алексей Мозговой. Он не раз говорил, что в Украине нет фашизма, что надо договариваться не на уровне правительственных чиновников, а на уровне командиров частей, которые противостоят друг другу. В переговорах на низовом уровне, думаю, была бы народная правда. Казаки должны психологически дистанцироваться от евразийской каши, которая варится в Новороссии, и понять, что поддержку и союзников можно найти не только там, где снискали финансы и добровольцев лидеры ЛНР И ДНР.
Влада Черкасова
Юмореска
* * *
Саша приехал в деревню последним автобусом. Дед с бабкой, как всегда, не сидели без дела — он плёл корзину из ивовых прутьев, она сыпала корм курам.
— Внучек, Сашенька! — Обрадовались старики. Бабушка стала готовить угощение — в хорошую летнюю погоду они вечеряли за столом, стоящим под раскидистой яблоней. Когда втроем собрались вокруг самовара, начались разговоры за жизнь — после долгой разлуки хотелось обсудить всё — от Сашиной учёбы в институте до бабушкиной работы при церкви. Речь зашла и об инфляции.
— Как у нас в городе картошка подорожала! Словно редкий деликатес. — Воскликнул Саша, который, будучи бедным студентом, на ценники смотрел внимательно.
— И у нас, внучек.
— Но прочие овощи не так уж сильно в цене подскочили. Странно.
— С картошкой, внучек, — дело особое. — Многозначительно начал дед. И тут в Сашину чашку с чаем упал колорадский жук — неудачно приземлился. Дед выхватил насекомое из чая, подул на полосатую спинку:
— Обжёгся, наверное, бедолага. — И бережно посадил на лужайку.
— А ты прямо в огород его отнеси, — ехидно заметила бабушка.
— И отнесу. — Строго сказал дед, но жук уже затерялся среди травы.
— Что за церемонии? — Удивился Саша, знавший, каким проклятьем для деревенских огородов являются эти вредители. Чай брезгливо выплеснул.
— Видишь ли, Сашенька, по телевизору всё прошлое лето рассказывали, что «колорадами» наших ребят называют, которые в бандеровской Украине фашистов бьют. Будто сравнивают их проклятые «укропы» с колорадскими жуками за вот эту ленточку, символ победы над злодеем Гитлером. — И дед показал на георгиевскую ленточку, привязанную к своей выгоревшей на солнце клетчатой рубашке. Тут он подобрал со стола ещё одного колорадского жука и посадил на ленточку, Саша растерянно сказал:
— Да, гармонирует.
Тут он заметил, что жуков вокруг видимо-невидимо. Они даже перелетали стайками в небе, и стадами переползали дорожку.
— От соседей идут. Видно у них картошка невкусная, генно-модифицированная, семена из Польши. — Сообщил дед. — Зато у нас настоящая, отечественная. Ты заметь, Саша, у «колорадов» личинки красненькие. Есть в этом, что ни говори, для меня, коммуниста, глубокий смысл.
— Глубокий… Вот обгрызут всю ботву. Расплодились, картошки им уже не хватает, и на помидоры кидаются, и на свеклу, всё подряд трескать готовы. — Раздраженно сказала бабушка.
— Что-нибудь и нам оставят. Но не могу я их губить, душа не лежит к такому смертоубийству. И многие сельчане теперь говорят, что рука у них на «колорада» не поднимается. Жучку и так тяжело, к примеру, зимой. — Отвечал дед. — Может, учёные выведут новый сорт картошки, который они не едят. Лет через семь.
— Мы к тому времени от голода преставимся. — Трезво заметила бабушка.
— В Индии священное животное — корова, её нельзя убить, ударить, но это полезное животное. — Сказал Саша. — А ваш священный жук только всё пожирает на своём пути. И гадит.
— Но ведь как скажут о «колорадах», так и вспоминаются… — Печально завёл своё старый большевик.
Саша вытащил из салата очередного жука, вручил его деду, который стал бережно стирать с физиономии существа майонез.
Поблагодарил бабушку за угощение.
Спалось в светлой горенке сладко. Но бабушка разбудила на заре. Шопотом сказала:
— Пойдём, внучек. У меня-то уж сил нет, на тебя вся надежда…
Крадучись, мимо храпящего деда, в изголовье которого висел плакат с узкоглазыми солдатами и подписью «Вежливые люди», вышли из дома на широкий огород.
— Вспомнил, бабушка, у древних египтян тоже был священный жук, тот скатывал шарики из навоза. — Сообщил Саша.
— Такие нам по телевизору брешут. — Неполиткорректно заметила бабушка. — Смотри-ка, что я приготовила.
Она вынула из лопухов аппарат, с помощью которого опрыскивают картошку.
— Там дуст, внучек. Пока никто не видит, обработай, ради Бога, грядки. Они, конечно, с других огородов опять наползут, но всё-таки… Вот и респиратор.
Саша взял аппарат и начал обработку. Бабушка вернулась в дом, чтобы задержать деда, если тот решит поутру полюбоваться родными «колорадами». Через некоторое время Сашу окликнули — на соседнем огороде стоял пожилой мужик и встревоженно наблюдал:
— Эй, парень, ты что это творишь?
— Картошку обрабатываю. — Невозмутимо ответил Саша.
— Да ведь это «колорады»!
— А кто же ещё.
— У нас в селе говорят, что вдруг, ежели мы станет их травить, нашим ребятам там, — он махнул рукой куда-то в сторону восхода, — худо будет.
— Но официального запрета уничтожать паразитов нет?
— Нет. — Притих мужик.
Тут Саша заметил, что и на прочих огородах в тумане суетятся хозяева. Таясь друг от друга, крестьяне избавлялись от «колорадов» — кто-то собирал насекомых в банку с керосином, кто-то, макая веник в ведро с хлорофосом, обрызгивал ботву…
Что бы ни выдумывали политтехнологи, а когда речь заходит о выживании, к народу поневоле возвращается здравый смысл.
© Влада ЧЕРКАСОВА
* * *
Кто переходит границу под яркой зимней луной, из Ростовской области в Донецкую? Это новороссийский Дед Мороз. Красная шуба на нём вышита звездами, серпами и молотами. Нос лилов, глаз подбит, в искусственной бороде запутались окурки, но ночной гость бодро топает дырявыми валенками по насту, и заметив в небе пролетающий самолёт, запевает, словно вспомнив что-то хорошее: «Артиллеристы, Гиркин дал приказ!»
Его мешок с подарками сшит из прочной камуфляжной ткани, там что-то звякает и звенит, не иначе патроны и бутылки водки «Путинка», а если вспомнить, что в мешке Деда Мороза может поместиться чёртова уйма вещей, то несложно представить, как оттуда выкатится целый гуманитарный конвой с водой, солью и гробами для заблудившихся десантников.
Но не будем о плохом. Возможно, в мешке всего лишь мандарины, леденцы «Кремлёвский петушок», сахарная вата и слёзные письма от жен и матерей поехавшим добровольцам.
У Деда Мороза есть прекрасная спутница в белой шубке. Правда, старичок пока не обзавёлся живой внучкой, и Снегурочка у него резиновая. Дед тащит длинноногую куклу под мышкой, льняная коса волочится по снегу. Когда он нечаянно задевает Снегурочкой о ветку, она томно пищит.
Вот уже виднеются огоньки городов так называемой Новороссии. Осталось перейти дорогу, миновать перелесок. Вдруг из-за чёрных-чёрных деревьев появляются несколько парней в чёрной форме, в чёрных масках. Они хватают Деда Мороза, вырывают из рук мешок с подарками и Снегурочку.
— Ага, попался, новороссийский! — Кричат они. И Дед Мороз понимает, что это страшные правосеки и бандеровцы.
— Отпустите, хлопцы! Я всего на денёк, я же вежливый.
— Знаем мы вас, вежливых. — Цедят сквозь зубы парни в чёрном. — Повесить тебя или расстрелять?
— Распнём его! — Наконец решает главарь. Из мешка с подарками извлекают моток «колорадской» ленты, тащат Деда Мороза к срубленной ёлочке и привязывают к ней. Ёлочку втыкают в сугроб на обочине дороги, и несчастный старичок повисает между ночным небом и заснеженной землёй Донбасса. Он старается не смотреть туда, куда враги «русского мира» утащили Снегурочку, но долго доносится до него писк резиновой куклы.
Наконец парни в чёрном исчезают, разбросав по утоптанной поляне визитки Яроша. И тут же на дороге появляется автомобиль, откуда выскакивают люди в куртках с надписью «Пресса». Они подбегают к ёлочке, щёлкают фотоаппаратами, направляют на жертву видеокамеры, наперебой говорят:
— Уважаемые телезрители, дорогие россияне, мы в прямом эфире. Можете убедиться, что нет ничего святого для укрофашистов — они распяли Деда Мороза, который спешил к детям Донбасса!
— Вообще-то я спешил к ополченцам. К детям придёт, как всегда, украинский Дед Мороз. — Честно признаётся старичок.
Вдруг журналисты замечают Снегурочку:
— Бедная девушка!
— Снимайте так, чтобы не было заметно, что это кукла.
… Дед Мороз не видит парней в чёрном, которые в это время мирно беседуют в стороне с охраной журналистов.
— Отвяжите меня, пожалуйста. — Просит он вежливо.
— Подождите, дедушка. Скоро приедут наши коллеги. — Отвечают журналисты и садятся в машину.
Луна скрывается за тучей, а когда вновь показывается и озаряет безрадостный пейзаж, Деда Мороза на ёлке уже не видно, только обрывки ленточек. Наверное, вернулся он в Лапландию, а скорее, в Устюг, на родину нашего Деда Мороза. Сидит за самоваром и утешает свою Снегурочку. Не наступил в Новороссии Новый год, падает прошлогодний снег. Время остановилось, да и как ему не остановиться, если здесь воскрешают Великого мертвеца — Советский Союз.
© Влада ЧЕРКАСОВА
(К идеологии Лугандона)
* * *
Серийный убийца — это пассионарий? Бандит это пассионарий? Активный энергичный человек… правда без моральных принципов или с нездоровой психикой. Мы привыкли трактовать пассионарность как положительное качество, а между тем её носителям свойственно безразличие к жизням окружающих, которые должны служить идеалам пассионария, или умереть. Именно пассионарные личности меняли мир, но не всегда удачно, и не всегда открывая новые континенты или создавая новое учение. Порой они шли по трупам…
У некоторых патриотов появилась версия, что прокремлёвские партии, вербуя молодёжь на войну за «Новороссию», таким образом избавляются от русских пассионариев. Поначалу и я сожалела о жертвах пропаганды, но вдруг задумалась: так ли уж ценны подобные энтузиасты? Не буду говорить о наёмниках, которым идеология вообще чужда, буду говорит о тех, кто оказался в рядах сепаратистов по убеждению.
Что вдохновляет их на борьбу? Хорошо зная эту публику, могу перечислить основное.
Одним любезны собранные по черносотенным газетёнкам пророчества, что эта война лишь начало, дальше будет взятие Константинополя и возрождение самодержавия в России — в результате к власти придёт царь со шрамом на левой, или правой ноге — точно не запомнила, но поведано было таинственным шёпотом. Другим ближе воссоздание Советского Союза, причём в стиле сталинской эпохи — с ГУЛАГом и массовыми убийствами иноверцев, инородцев, инакомыслящих. Третьим — ненавистны сами украинцы как «выдуманный» специально для борьбы с русскими народ. Четвертые прибыли туда сразиться с Америкой, хотя не в состоянии защитить собственный поселок от нашествия кавказцев. Все эти домыслы и бредни взбивает в единое месиво миксер кремлёвской пропаганды. Возникает простой и грубый вопрос: могут ли пассионарии быть дураками? Конечно. И такой пассионарий для собственной нации опаснее врага.
Вот всего лишь одно событие: «террористы расстреляли маршрутку с шахтёрами, которые возвращались с работы, ополченцы ЛНР решили досмотреть автобус и пассажиров, а шахтёры начали возмущаться. Итог: шесть шахтёров ранены, один убит».
Нужны ли России такие пассионарии — полные энергии сумасшедшие, готовые крушить и душить? Если бы жертвами их не становились украинцы, избавление нашей страны от жестоких фанатиков можно было бы даже приветствовать.
Администратор сообщества «Русский прорыв-2014» в Фейсбук, под ником Varyag Rus охарактеризовал идеологию, а точнее кашу, кипящую в головах сторонников «Новороссии», как «православный ваххабизм»: «… судя по некоторым интересным фактам, РПЦ решила пойти по ваххабитскому пути. Ну, пока конечно не официально, все что происходит на Украине, это лишь проба пера православных ваххабитов». Блоггер приводит в доказательство такие факты, как название «Русской православной армии» Губарева; то, что в конституции Луганской и Донецкой республик отмечается первостепенная роль православия и РПЦ; пономаря Киево-Печерской Лавры, ставшего снайпером, и похвалявшегося расстрелом майдановцев. Напоминает об одесских событиях, начавшихся с проповеди о Святой Руси в одном из храмов РПЦ МП и раздачи там оружия. О том, как священнослужители предоставляют диверсантам из РФ церковные помещения. «Одним из захваченных в плен, в ходе АТО, полевых командиров оказался священник МП В. Марецкий». Это, как точно определяет Varyag Rus, «Православно-евразийский фундаментализм, реально ничего не имеющий общего с русским национализмом. Вообще в рамках ПЕФ русских, как этноса нет. Об этом говорит как церковь, дня ее любой православный – русский, так и госдума РФ, для которой русский – любой человек, говорящий на русском языке и проживающий на территории РФ… Мистицизм, «пророчества святых старцев», написанные в кабинетах КГБ\ФСБ… Не ищите в «русской весне» ничего русского, его там нет и не было никогда. Как и нет в действиях православных ваххабитов никакого желания защищать местных русских. Вообще их не интересует судьба жителей Ю-В Украины. Православные ваххабиты строят на основе из православно-евразийского фундаментализма новый пвсевдорусский анклав, откуда эта ересь будет распространяться по всему миру».
«Ополченцы, воюющие в Новороссии, «отравлены» евразийской идеологией православного фундаментализма, считает председатель Службы безопасности Украины Валентин Наливайченко: “Они вырастили целое поколение российских военных, которые уверены, что на территории Украины нужно уничтожать украинцев – тех, кто имеет иное мнение и образ жизни, чем в их профашистском евразийском воображении. Опасность в том, что это исповедуется как новая волна православия – православный фундаментализм».
Православным националистам из России безразлично, что они будут убивать таких же православных украинцев, а, возможно, и русских солдат, призванных в украинскую армию. Для них украинские православные — неправильные. На правильных повязаны георгиевские ленточки!
«Новороссия» не нечто новое, как пытаются убедить нас, напротив — её фундамент пытаются слепить из потрескавшихся кирпичей сталинизма и трухлявых пней самодержавия.
Я не имею ничего против конституционной монархии, которая могла бы состояться в России, если бы вектор её естественного развития не был сломан революцией 17-го. Но идеологи «Новороссии» грезят абсолютизмом диктатора, которому можно простить всё за то, что помазан елеем и держит подданных в ежовых рукавицах. Для них эта битва не просто политическая, но экзистенциальная, где Украина, избравшая европейский путь, оказалась «на стороне Антихриста». Поскольку задумалась о свободе, равенстве и, о ужас, интересах индивидуума и комфорте. Тогда как в России населению веками внушали презрение к земному — то ли дело прожить всю жизнь в бараке, радуясь тому, что первыми прорвались в космос, и питаясь макаронами, гордиться количеством выплавленного чугуна. Тем не менее, в сфере космических и прочих технологий мы давно и основательно отстали от западных стран, которым вовсе не требуется держать своих граждан в нищете и под каблуком полицейского ботинка, чтобы опережать нас во всём. Даже в сфере литературы. Кого будет читать через столетие вся планета? Разумеется, какого-нибудь Паланика, а не Прилепина, ныне потчующего посетителей «Свободной прессы» кремлёвскими щами с украинской кровью.
Любому народу, который не согласен ютится в смрадной юрте евразийства, нужна собственная церковь, независимая от Московского Патриархата, который всего лишь инструмент манипуляции обществом — наряду с прессой и лидерами псевдонационалистических партий. Но даже и Московский Патриархат в случаях, когда начинает проявлять готовность к миролюбивому диалогу, критикуется нашими патриотами, которые, прикрываясь преданностью религии, готовы «убивать, убивать, убивать» — как, к примеру, призвал Дугин. «Сажать и убивать» всех, не отвечающих их критериям — вот методы друзей «Новороссии». Дугин — то ещё «светило» — считает, что физика и химия — сатанинские науки. Ну так и жил бы в землянке без электричества, телевизора и интернета…
Пишет в ЖЖ некий священник, отец Виктор: «Нет никакого народа Украины. Есть русские и есть галичане — псы Запада, желающие русских православных людей превратить в униатов, в широком смысле этого слова».
Христиане, что же вы даже друг друга ненавидите, одного Бога почитая, который есть Любовь, по вашему утверждению?
«Теперь твоя жизнь и жизни твоих детей и прочих родственников не стоят и ломанного гроша. Надеюсь, ты нас понял и в самое ближайшее время прекратишь всю свою антироссийскую деятельность и удалишь все свои аккаунты из интернета. Полагаем, что вряд ли ты хочешь, чтобы все твои дети были убиты» — такое сообщение получил 29 июля за подписью «Русская православная армия» священник РПЦ иерей Николай Савченко, которого ранее в Петербургской епархии РПЦ наказали за проповедь против войны между Россией и Украиной, сообщает «Религия в Украине». Текст письма-угрозы и свои комментарии к нему о. Николай разместил в своем блоге. Угроза стала ответом на анализ священником результатов расследования причин гибели малайзийского самолета над территорией, контролируемой ДНР. И я совершенно не удивлена. Для Новороссии мракобесия истинными являются только священники, видящие повсюду масонов и сионистов, всемирные заговоры и бесов во плоти. Не веришь Путину? Бес. Не чтишь Сталина? Бес.
И вот уже читаю в новостях, как священник МП отказывается отпевать солдата украинской армии, но представляю, какими слезами он, к примеру, оросил бы труп террориста Моторолы. И вот уже вижу свежее фото, где боевики из «Шахтерска» украсили пулемёт изображением креста. И вот уже слышу, что Стрелкову доставили из Тихвина список иконы «Ополченная». Они веруют… эти люди молятся на коленях и носят на шее по два крестика. Но при этом радостно позируют с трупами своих жертв и готовы стереть с лица земли всех, кто не разделяет их убеждения.
Я не думаю, что за «Новороссию» только пропитое быдло. За неё и мыслящие люди, но как мыслящие? Лозунгами и суевериями, древними инструкциями погорелых райкомов и засаленными брошюрами об электронном концлагере. Кстати, концлагерь уже здесь, а не на Западе — вспомним, сколько законов, ограничивающих свободу журналистов и блоггеров, приняла Дума. Но патриотов это не смутило, они считают, что теперь в фаворе у власти.
В Сети я увидела сайт «Новороссия», где обретаются подобные духовным пастырям комиссара Гиркина и его подельников. Опубликовано там воззвание старца Рафаила Берестова, вот в таком духе и мыслят многие бойцы «Новороссии»: «Дорогие отцы, братия и сестры Киевской Руси, смуту у вас устроило американское ЦРУ. Конечно, вас подставил Янукович, и киевляне поддержали бандеровцев-фашистов-террористов. И во время майдановского цирка враги-жидомасоны прорвались к власти. Вот тебе на, чего добились, сжигая своих воинов из «Беркута»?! Попали в еще более тяжкое рабство жестоких фашистов и лукавых жидомасонов-американцев. Впрочем и в России во власти жидомасоны. Я думаю и в Белоруссии они тоже господствуют в правительстве и работают на мiровое сиономасонское правительство».
«Вы — соратники грядущего Царя Победителя! Видела одна верующая женщина, что Пресвятая Богородица простерла Свой Покров над Славянском, а в Святогорской Лавре Пречистая сказала верующим: «Не бойтесь, они немного постреляют и уйдут. Я вас не оставлю». Несмотря на достоверный для монаха источник «одна баба сказала», украинцы «немного постреляли» и освободили Славянск.
Но про грядущего царя не зря упомянуто — нынче часть патриотов считает, что царь уже среди них, в том числе на трон прочат то Путина, то Гиркина, то некоего Георгия Худякова, называющего себя Михаилом Романовым. Михаилом назвал себя и один из патриотических лидеров, тайно принимая монашество. Это имя они выбрали не зря — в православных кругах издавна известно предсказание, что имя последнего перед Апокалипсисом царя будет — Михаил. Вот и пытаются некоторые свою судьбу подстроить под пророчество, перекрашивают её, как цыгане ворованных коней перекрашивали, да только краска не держится, пророчество не исполняется и корона не светит «шестеркам» спецслужб.
Русский народ по характеру своему наивный мечтатель, готовый довериться власти, жаждущий исполнять приказы, таким он стал после большевистской селекции, десятилетия уничтожавшей здравомыслящих и независимых людей. Насколько преуспели большевики? На 80 процентов — примерно столько граждан РФ сейчас поддерживает политику Кремля. Объединив советскую идеологию с модным православием, новые большевики подсунули её россиянам. Но надо заметить, что само православие даёт предпосылки для такого развития российской идеологии. Точнее, мысль о мессианстве русского народа, которая становится для него оправданием тирании в отношении других народов, в данном случае — украинского, который, ориентируясь на Европу, по сути католическую и протестантскую, презрел самомнение русского народа-«богоносца». И разъяренный «богоносец» выступил против не только украинцев, но и их православия — не амбициозного и агрессивного, а смиренного и примиряющего.
«Новороссия» не просто территория, где собрались заблудшие и ожесточённые, это сложное и опасное явление, впитавшее все вековые заблуждения России, объединившее тех, кто готов воплощать их в жизнь, не гнушаясь ничем. Поэтому молитесь за Украину, помогайте Украине, будьте с Украиной, защищающей подлинные смыслы и ценности европейского и христианского мира. Демократического, просвещённого. Сердце Европы — в Киеве.
Влада ЧЕРКАСОВА,
писатель, политолог
